Не проехав из столицы (Петербурга!) до Дальнего Востока, нельзя будет называться подлинным русским.
С. Витте, министр путей сообщения
10 000 километров. 19 городов. 8 часовых поясов. Так представлялась нам это приключение. А знакомые переживали, все спрашивали: «А есть ли там дорога»?
Автопробег через всю Россию, из Владивостока в Санкт-Петербург, мы готовили основательно. Идею выдвинул Малыш, получивший водительское удостоверение в день совершеннолетия. Он с детства «болеет» автомобилями, разбирается лучше дедов и родителей. Тысячи километров за рулем – неплохой стаж для начала водительской карьеры.
Всем концессионерам самим это стало безумно интересно. На этапе подготовки (нужно было составить легенду, определиться, где будем делать остановки, что посмотреть интересного, как разнообразить дорогу). Подняли интересный пласт нашей истории: столбовые дороги, почтовые тракты, заселение земель в Сибири и на Амуре.
Важная часть – психологическая подготовка. Из опыта трансатлантической гонки я вынес правило – как бы ни были серьезны испытания тела – холод, недосып, измождение; – все ж больше всего усилий требует моральная устойчивость – не сорваться, не возненавидеть участников компании, которые на виду, при тебе днем и ночью изо дня в день в тесной «железной табакерке». Даже близкие люди через несколько дней превращаются в пауков в банке. Проговорили толерантность и уважение к личным особенностям, взглядам и преференциям. Кто-то хочет погулять подольше, другой – выпить кофе, третий – гнать на ночь глядя, когда у всех глаза слипаются. «На берегу» проговорили, как действовать в таких случаях и избавляться от глухой обиды и недовольства. Важно понимать, что истоки недовольства – не в товарище, а в тебе самом, в собственном моральном истощении – перегрузе чувств и впечатлений.
На случай полной утраты боевого духа заготовили запасные сценарии – как сойти с маршрута.
Определились со снабжением, логистикой. Места для ночлега заранее не бронировали (за исключением Байкала). Определялись «по ходу» – накануне, а то и за несколько часов. С собой были палатки, снаряжение для кемпинга на природе. Но мы ими так и не воспользовались. А вот антимоскитные костюмы и кепки с кисейкой были востребованы и на привалах.
По всей трассе «с колес» можно было найти жилье с удобствами «в номере». Правда, на трассе Амур – между Благовещенском и Читой – использовали «домашние заготовки». Некоторые мотели не имеют не то что сайта – даже телефона, по которому можно позвонить договориться. Найти их можно на сайте TrassaTour или Autostrada.
Помогает «дорожное радио». Возможная ночевка в палаточном лагере – один из сюжетов, когда потребовалось согласование воль – часть экипажа все же хотела непременно использовать амуницию, переночевать на природе.
Было решено на самолете добраться до Владивостока, там приобрести автомобиль и на нем тронуться в наше путешествие.
Роня: Наше путешествие началось в аэропорту Пулково. Так как прямых рейсов Петербург-Владивосток на наши даты не было, мы летели через Москву. Успешно сдали багаж в Петербурге. В Москве планировалась пересадка около полутора часов, что, как известно опытным путешественникам, время довольно рискованное, но не слишком.
Все пошло не по плану. Самолет вылетел из Петербурга позже на 40 минут, и не смог «нагнать» это время в пути. Когда самолет Санкт-Петербург -Москва приземлился в Шереметьево, до окончания посадки на самолет Москва – Владивосток оставалось около 40 минут.
Запустилась трагическая цепочка событий. Бате удалось сесть на первый автобус, который следовал от самолета Петербург – Москва к терминалу. Мне, Тимону и Малышу предстояло томительное ожидание второго автобуса. Все это время мы были на связи с Батей и пришли к выводу, что, если не успеем на самолет во Владивосток, он полетит без нас, подготовит условия проживания в этом далеком городе.
По каким-то техническим причинам второй автобус прибыл к самолету только через полчаса, и из окна автобуса мы имели удовольствие наблюдать отправление на взлетно-посадочную полосу самолета Москва – Владивосток. Мне даже показалось, что я увидела в иллюминаторе Батю, печально взирающего на проносящийся мимо автобус с нами, хотя, возможно, это просто был мираж.
Юная компания, собравшаяся в терминале, не имела опыта с опозданием на стыковочный рейс. Таким образом, перед ними открылся удивительный и неизведанный мир попыток добиться новых билетов, гостиницы и компенсации.
Для таких случаев у авиакомпании есть отработанная схема: билеты были получены на следующий рейс во Владивосток, номер в отеле рядом с аэропортом (с завтраком), и предложение отправить онлайн-запрос в авиакомпанию по поводу компенсации.
Самым сложным оказался поиск конкретного офиса в терминале, который занимается этим вопросом. Пришлось изрядно побегать по терминалу, побеседовать с большим числом представителей авиакомпании и работников аэропорта.
Волнения дали свое – гулять по Москве дети не поехали, почти что сразу заснули. Сон после пережитого был настолько крепкий, что ребята еле проснулись к концу завтрака. Утром пришли в аэропорт за три часа до вылета, опасаясь опоздать еще и на этот рейс. Эта история с хэппи эндом – самолет вылетел во Владивосток, с каждой минутой дети были все ближе ко мне.
Вспомнилась мне байка. В давние времена рейс на Америку имел самую короткую по технологии аэропорта Шарль-де-Голль стыковку – 35 минут. Если задержится хоть на пять минут – ночуешь в Париже до следующего вечера за счет Air France. Придумалась шутка.
Русский пограничник:
– Рабинович, решите, где вам лучше: в России или в Нью-Йорке, а то каждые три месяца туда-обратно переезжаете. Не положено.
Рабинович:
– И там, и там – не очень, но вот пересадка с ночевкой в Париже!!!
На адаптацию к разнице во времени, акклиматизацию и подготовку у нас ушло несколько дней.
Выбирая машину, мы долго колебались между джипом и минивэном, в итоге решили взять минивэн. Обязательно леворульный, хотя автопарк в Приморье – «праворукие японцы», в основном. А вот, что вспоминает Малыш о первых днях во Владивостоке.
Ранним утром с задержкой на сутки мы все-таки прибыли во Владивосток. Хотя мы и не устанавливали жесткий график, все же всей команде хотелось двинуться в путь. Тут мы столкнулись с двумя сложностями.
Часовые пояса. Самое сложное. В самолете не выспались, часовой пояс кардинально другой, соответственно, все мы «замыленные» и «заторможенные». В дорогу таким нельзя. Урок – при дальних забросах планировать время на адаптацию перед стартом экспедиции. Второй урок – двигаться «по солнышку», давать себе фору. Как нельзя кстати были «отмотанные назад» стрелки часов по ходу пути. Как раз на те дни, когда мы не успевали засветло к пункту ночевки, приходилась смена часового пояса. А на границе Пермского края – сразу плюс 2 часа – в тот день за один прием сделали 1300 км. Ночевали уже в Вологде.
Несмотря на непонятное состояния, в осознаваемом «трансе», мы были все же взбудоражены мыслью о том, что надо бы этот день не спать, а готовиться к поездке. Отсюда и вытекала вторая проблема.
Владивосток – город с совершенно непонятной петербуржцу картой автомобилей. Еще на этапе подготовки было принято решение купить авто во Владике и дома реализовать его – хороший план, не правда ли? Как-то автоматически эта задача сконцентрировалась на мне, а я и не против – с детства люблю все, что движется… До сих пор считаю, что правильнее было бы взять «крузак» (тойота ленд круизер 200), 5-7 летний. На таком не страшно ехать, и продать – проблемы не составит. И все бы было здорово, если бы часть нашей команды не перетягивала одеяло в сторону, цитирую, «Какого-нибудь комфортного бусика». По мне, бусик (микроавтобус) – отличный вариант для путешествия, но не в случае приобретения его во Владивостоке. Нам нужна машина, которую можно будет продать в европейской части нашей страны с минимальными потерями. Во Владивостоке все бусики с правым рулем, еще и цены огромные. Скрипя душой, я начал поиск. Вариантов было 4, да-да, всего 4. Один из них был вычеркнут после просмотра базы ГИБДД.
Итак, вернемся на кухню нашего домика. Ранее утро. Три часа как на Дальнем Востоке. Пьем кофе. Обзваниваю три оставшихся варианта. Первый осмотр был максимально продуктивный (видимо, кофе еще действовал). Дано: черный Фольксваген Мультивэн 2011 г., максимальная комплектация, не бита, не крашена. По факту: крашена передняя часть, ошибки по сажевому фильтру, мертвый аккумулятор и общее состояние соответствует плохому уходу. Я предложил продавцу справедливую цену, скидки бы хватило, чтобы подготовить машину к дороге, но он отказался (кстати, до сих пор продает и уже на 400 тысяч дешевле предложенной мною тогда цены).
Второй и третий варианты стояли в одном дилере, дороже их реальной стоимости, но желание папы ехать на бусике было не сломать. Остановились на мультиване в скромной комплектации, с механической коробкой, но достойным состоянием без всяких косяков. Сестра беспощадно сопела, свернувшись на кожаном диване дилерского салона. Батя поставленным голосом на входе рубил в телефон послания «на Запад», в спящую столицу. Блуждающие клиенты то и дело вздрагивали, принимая громко-четкие директивы на свой счет. Мы с Тимоном накинулись на менеджера, заказали полную «дилерскую» диагностику. Затем начались беспощадные торги. Особо подвинуть по цене не удалось. Зато за свой счет владелец отправил нам в Питер обвесы: комплект зимних колес, оптику, молдинги, дуги, багажник на крышу. Мораль – расширяйте поле переговоров. Это может быть не только цена. Ищите свою выгоду за пределами собственно предмета торга.
Желание ехать с комфортом победило, назначив сделку на завтра, мы наконец-то поехали спать…
Во Владивостоке есть что посмотреть. Сеть фортификационных сооружений (Владивостокская крепость – форты, батареи) накрывает весь полуостров. Есть океанариум – хитом для нас стал «контактный» аквариум, где можно потрогать не только морскую звезду или какую рыбешку, но и – для экстремалов – достать морского ежа. Особенно впечатлил Центр современного искусства. Совершили морскую вылазку на катамаране. Ночевали на якоре в Японском море.
С этого берега в наше путешествие я взял два галечных окатыша. Символично, что один из них мы привезли на берег Финского залива. Второй предназначался особому месту, оберегу для транссибирских путешественников. Об этом я расскажу позже.
Из Владивостока мы отправились в Хабаровск, нам предстояло проехать более семисот километров. Эти земли стали русскими сравнительно недавно – при Александре II, во второй половине XIX века. Здесь можно проследить, как Россия осваивала новые рубежи, продвигалась на Восток, закладывая новые форпосты. И мы ехали по этому столбовому пути.
Команда чувствовала себя торжественно-волнительно. Немножко авантюризма, немного гордости. Хотя по сути ничего экстремального в предстоящем путешествии нет.
Скучающий дальнобойщик вызвал нас по рации на CиБи (от citizens’ band) канале:
– Подумаешь, экспедиция…
– Две недели ходу всего…
Выбранная гостиница, как оказалось, находится на улице Ленинградская. Подумали: «Знаково». Все самые интересные места там тяготеют к воде. С высокого обрыва над набережной-променадом видны в дымке холмы. Это уже Китай.
Два вида Хабаровска запечатлены на 5-тысячной купюре: памятник Муравьеву-Амурскому и мост через Амур. На 2-тысячной Владивосток. Вообще, за время путешествия мы собрали «полную коллекцию» мест, отображенных на казначейских билетах.
Далее на Восток. Десятилетиями единственными путями сообщения в этом краю были реки. Дорог не имелось вовсе. Их начали строить на рубеже XIX-XX веков. Тогда трагичную известность получила «Колесуха» — официально Амурская колёсная дорога. Эту дорогу 12 лет строили не вольнонаемные, а каторжные, командированные из тюрем. По колено в болоте, в мороз и зной.
Сейчас дорога заброшена, заросла, хотя частично на её месте возникли новые сооружения. Где-то траектория «Колесухи» легла в основу новых трасс: мы прокатились по уже заасфальтированному её участку, а частично — в районе границы — по ней идёт контрольно-следовая полоса.
«На «Колесухе» не говорят, а шепчутся; на «Колесухе» не спят, а тяжело дремлют с готовностью в любую минуту вскочить и вытянуться в струнку; на «Колесухе» не умываются, а чешутся; на «Колесухе» не едят, а, торопливо, обжигаясь, глотают, на «Колесухе» нет ни норм, ни закона, ни правил, ни обычаев, а есть только разнузданное «хочу» любого солдата, любого надсмотрщика… И мошкара — мелкая, злющая, тучами облепляющая лицо, руки, ноги», — писал в 1925 году Андрей Соболь, который до революции отбывал здесь срок как «политический».
От мошкары досталось и нам – на коротких привалах. Обычные антикомариные средства ей нипочем. Благо, знакомые нефтяники научили правильному «злому» спрею, который продается только в этих местах. Коренные жители в сибирских деревнях мажутся еще березовым дегтем, который сами и выкуривают из бересты.
Благовещенск, путь до которого занял примерно 10 часов, является столицей Амурской области. Это единственный административный центр региона России, находящийся на государственной границе. По этой причине до конца 1980-х был закрытым городом. Китайский город Хэйхэ стоит на правом берегу Амура и расстояние до него всего 526 метров. Мы, конечно, не удержались и двинули через реку.
Вспоминает Артемий: В Хэйхэ можно (было, до эпидемии коронавируса) попасть по загранпаспорту без визы. Катер возит туристов и челноков несколько раз в день (летом 2020 откроют мост, который уже построен). Это оказалось несложно: купить билет, сесть на паром, 3 минуты – и в Китае. Точнее, на границе. Перед тем как пойти на паспортный контроль, необходимо купить контрамарки на въезд.
За стеклянным окном сидел китаец в форме с сигаретой в зубах, весь взмыленный, извергал клубы дыма как дракон, и показывал жестом, мол, давай сюда свою валюту (продают контрамарки на въезд).
Вот он, Китай! Синие номера на гражданских автомобилях, вокруг надписи на китайском и русском. Забавные такие надписи, как сейчас помню: «Самодовольный торговый центр не удовлетворён. Возврат денег», «Аптека Саша», «Алтарь мяса».
Вдохновившись историями о китайской еде, мы пошли искать себе обеденное место. Нашли. Заказали, как мы думали, свинину в кисло-сладком соусе. Принесли кожу на костях. Я представить себе не мог, что такое могли принести, но не растерялся и решил поесть просто рис, ведь он везде рис. Добавил соевого соуса и ужаснулся. Он был очень кислый и невкусный. После плотного обеда мы пошли исследовать магазины.
Рубли ценят больше, чем свою валюту! Приграничная торговля идет в обе стороны. Из России челноки тянут бакалею: макароны, муку, сахар, масло подсолнечное. Отечественные продукты (без всяких наклеек с иероглифами) – на красном почетном месте в витринах минимаркетов.
Ещё, разумеется, торг. В магазинах можно сторговать половину стоимости товара. В основном – все то же, что на AliExpress. Побрякушки, чехлы на телефон и всякие аксессуары.
Кстати, здесь преимущество на дороге у автомобиля, не пешехода. Так что переходить улицы нужно очень аккуратно.
В Хэйхэ говорят на ломаном русском. Из-за этого на обратном пути случилось недопонимание. Взяли такси и попросили отвезти нас на речной вокзал. Таксистка кивнула и привезла нас на вокзал. Мы не очень обрадовались, потому что это был автовокзал. А мы, напомню, прибыли на пароме. Мы долго искали в переводчике (благо, там ловил родной МТС), слова «речной», «вода», «паром». Как вдруг она спросила: «Может, вам ДАМОЙ»? И мы ответили: «Точно! Домой!». Через пять минут мы были на речном вокзале и садились на паром.
Отдали швартовы. Я размышлял о том, что не все в этом мире такое, как кажется. Да, однозначно. Я представлял себе другой Китай.
Днем остановка в «космическом» районе закрытого города Циолковский. Здесь в 1992 году был заложен военный космодром «Восточный». Первый запуск с него состоялся в 1997 году, а последний – в 2007 году. Потом космодром был закрыт, но в 20 км к северу от него заложен новый – гражданский космодром «Восточный». Посещение заброшенного космодрома – на страх и риск путешественников.
Дальше – безлюдные, незаселённые районы. Дорога хороша. За дорогой ухаживают, чинят. Тут и там идёт ремонт, реконструируют мосты, кладут новый асфальт. Сильных задержек и неудобств мы не испытали.
Можно ли проделать весь путь по асфальтированной трассе? Думаем, да. На обычной легковушке. Нам попалось несколько участков гравия – каждый по несколько километров. Присутствие дорожной техники и рабочих предполагало, что это ремонт.
Проезжали поселок Тыгда. Дома, в Петербурге, это были ранние часы, никто не звонил. Так и не представилось случая на дежурный вопрос: «Ты где?» ответить кратко и точно: «В Тыгде».
Погода стояла очень жаркая, термометр стабильно показывал 29-30 градусов. Наверное, осень или весна более подходящее время для подобного путешествия. Меньше мошкары и не так печёт. На дальних сопках при перевале, том, что считается границей Сибири и Дальнего Востока, курились дымки. Пахло горелым. Тогда не придали этому особого внимания. Но вот за Иркутском дым лесных пожаров, поглощавших тайгу за 2500 тысячи километров оттуда висел густой пеленой, ел глаза.
Пройдя около пятисот километров, мы оказались в особом, сакральном для путешественников месте. Здесь находится поклонный крест: оберег странствующих из Сибири на Дальний Восток и обратно.
Надпись у въезда на высокую насыпь с монументом гласит:
Идолов оставив,
поклонись Христу.
Отнеси свой камень
к этому кресту.
Здесь оставили камень, привезённый с берегов Тихого океана.
Так мы познакомились с традицией этих мест возводить «поклонные кресты». Встретили их еще не раз и в Башкирии, и вокруг Байкала.
Путь до Забайкалья от Благовещенска занял у нас два дня. Во времена колонизации Дальнего Востока он занимал несколько месяцев. Переселенцы продирались через тайгу, потом сооружали плавсредства (плоты, лодки) сплавлялись по рекам Шилка и Амур, чтобы осесть на благодатных пахотных землях Приамурья. Действительно, чернозем в тех степях добротный – вспомнилась картинка из учебника родного края, где срез метрового слоя лоснящегося гумуса. С открытием в 1899 году железнодорожного сообщения, попасть в те края стало гораздо легче.
Обязательно нужно рассказать о коварстве федеральной трассы «Амур». На всем протяжении участка от Белогорска (Амурская область) до Чернышевска (Забайкальский край) путешественников поджидают «кочки». Две с лишним тысячи километров. Пустынная дорога, широкая, ровная. Хороший асфальт. На сотню-другую километров ни перекрестка, ни жилья. И вот – видишь следы шин – предшественники резко тормозили. Опять подскоки! Ощущение, когда приезжаешь через них, как на американских горках, ну, или на катере по волнам: подкидывает, колбасит. Резко сбавляем. Скрипят рессоры, крякают амортизаторы, жужжит резина (задевает колёсные арки). Знаки провалов дорожного полотна есть не везде. Мы научились различать подскоки (так их не видно) по сплошной линии или по отбойнику, который в этом месте проседает или горбатится. При этом были видны полосы свежего асфальта. Его постоянно срезают, заделывают, но появляются новые неровности. С научной точки зрения, этот феномен до конца не исследован. Возможно, эти просадки происходят из-за процесса оттаивания мерзлоты. Кстати, в Канаде дорожники сталкиваются с аналогичными проблемами, но они также до сих пор не нашли решения.
Сдержанность и осмотрительность, а также морской опыт, позволили преодолеть этот участок без потерь и неприятностей. Обидно все ж, что не разогнаться.
Вот мы и добрались до Читы – административного центра Забайкальского края. Город расположен на обширном плато между горных систем, на слиянии рек Читинки и Ингоды. Бросилось в глаза, что большая часть городских построек – одноэтажный частный сектор. В Чите мы пробыли недолго. Вскоре мы снова тронулись в путь. Впереди нас ждал Улан-Удэ.
Движение предстояло по вихрастой дороге между гор. Пожалуй, это был самый пейзажный, видовой участок на нашем пути. Открываются красивые виды: степная равнина, окруженная со всех сторон цепями гор. Иногда дорога избиралась вверх, демонстрируя красивые пейзажи.
Вдоль автомобильной трассы тянется Транссиб. Первоначально строительство железной дороги предполагалось здесь же. Но затем был принят проект строительства железной дороги в предгорьях Яблоневого хребта по долине реки Хилок. Этот уголок Бурятии заселен почти сплошь русскими староверами, они называют себя «Семейские». В 22-х селах и деревнях района проживает более 18000 человек. Сюда водят экскурсии, знакомят с бытом и обычаями сибирских староверов. Семейские с XVII-XVIII веков до наших дней сохранили без изменений старинную форму одежды, по сей день сохранили традиционный уклад жизни. Этнографы говорят, что они сохранили золотой фонд русской народно-бытовой культуры. Культура «семейских» – одна из двух всего российских строчек списке шедевров нематериального наследия человечества, который ведет ЮНЕСКО.
В 30 км от Улан-Удэ – главный центр Российского буддизма. Раскинулся на равнине буддийский монастырь – дацан. Такие есть и в самом городе, и в Чите. Но Иволгинский – главный. Отличительная черта этих мест – у всех домиков крыши белого цвета. Как будто стая белоснежных гусей-лебедей спустилась на поле и полусложила крылья. При подъезде заметили выложенную на сколнеи надпись. «ОМ МА́НИ ПА́ДМЕ ХУМ». Озадачились. Обратились к Википедии. Оказалось, это одна из самых известных мантр в буддизме, олицетворяющая собой чистоту тела, речи и ума Будды.
Храм можно осмотреть как самостоятельно, так и попросив монаха провести экскурсию за пожертвование. Комплекс расположен на возвышенности с потрясающими видами на просторные бурятские степи.
Дальше наша дорога лежала на Байкал, расстояние по прямой – всего 135 километров. Там нас ждала долгожданная прохлада. Если в Улан-Удэ было плюс 36 градусов, то на Байкале всего плюс 20. Первый раз наблюдали такой перепад температур на коротком отрезке.
Ну, здравствуй, Байкал, никто из нас ни разу в жизни тебя не видел. В Байкале содержится 26% мировых запасов озёрной пресной воды – четверть мировых озёр здесь! Первым делом – купаться. Отважные члены команды опустились в кристальные воды царь–озера. «Прекрасное место, я обязательно сюда ещё вернусь, – вспоминает Малыш, – это первое мое озеро, где вода чуть больше 15 градусов не холодит, а бодрит; где ощущаешь себя на море, купаясь в пресной, чистейшей воде».
Байкал – чудо. Потрясает осознание того, что перед тобой главный резервуар пресной воды в мире. Пятая часть всей пресной озерной воды на планете. Действительно, национальное достояние – чистая вода в XXI веке будет стратегическим ресурсом. Вспомнили, как недавно просчитывался проект – возить байкальскую воду на Ближний Восток. Цистернами, как нефть.
Для местных жителей чистота Байкала – это религия. В гостевом доме нас добровольно-принудительно заставили сдать все химические моющие средства. Никаких фейри (его здесь и не купить). Только органическое мыло. Можно еще содой посуду мыть.
Запомнилось местное почтовое отделение. Здесь мини-супермаркет. Тушенка, спички – да вообще все предметы и продукты первой необходимости. Совет путешествующим по глубинке – закрылся продуктовый? Ищите почту.
Побывали на горячих источниках. Из-под земли бьёт реально почти как кипяток горячая вода. Эти источники известны более 300 лет. Говорят, первые купели здесь отстроили аж в 1810-е годы, а в 1823 году при Туркинских минеральных водах определили постоянного врача и при нем лекарского ученика.
На пути с восточного берега Байкала (селение Турка) в Иркутск – водная преграда. Река Селенга. Один навигатор указывал на путь через реку. Другой – объезд. Оказалось – иногда (по погоде и по сезону) курсирует паром. Он позволяет срезать большой крюк, который пришлось бы делать, если двигаться через Улан-Удэ. На удивление паром несамоходный: его тянет на тросе один буксирчик, второй, видимо подруливающий, принайтован к корме. Река здесь широкая, но есть множество отмелей, некоторые даже образовали песчаные рукава.
Во время пребывания на Байкале стоит выделить день на обзор инженерного чуда – Кругобайкальской железной дороги. Она огибает, опоясывает Байкал с юга. Технически это был самый сложный участок Транссиба, строительство которого несколько задержалось по отношению к примыкающим частям. Строился почти одновременно с Китайской Восточной Железной дорогой. Даже аббревиатуры похожи – КВЖД и КБЖД.
По западному берегу ходят туристические поезда и два раза в неделю регулярный поезд-подкидыш, в народе – «Мотаня». Коммерческого сообщения здесь нет, грузовые, пассажирские поезда идут в обход. А еще в 1950-х годах это был стратегический объект. Пассажиров на Хабаровск, Владивосток здесь заставляли плотно задергивать шторы, в каждый вагон ставился сотрудник органов – чтобы не дай бог не подглядывали, не фотографировали.
Сегодня пути по западному берегу Байкала стали памятником. Его называют «золотой пряжкой» России.
На станции Байкал музей; удалось найти воспоминания руководителя строительства про запуск движения.
…27 октября 1904 г. корреспондент «Новостей» беседовал с кн. Хилковым (министр путей сообщения) о первом проезде по Кругобайкальской железной дороге.
«В статье сказано, что первый поезд прошел путь из Култука до ст. Байкал в 2 1/2 суток. На деле этот поезд шел не двое, а четверо суток, но сходил он с рельс не 10 раз, а 2-3 раза. Но что же из этого? Ведь это был первый пробный поезд, для того, ведь, мы и шли четверо суток, чтобы проверить всю линию шаг за шагом, не спеша. Этот поезд шел под моей личной ответственностью, как и, вообще, ответственность за все работы, с высочайшего соизволения лежала на мне…» — рассказывает руководитель работ.
Такие паровозы в годы Великой Отечественной войны строили в США и поставляли в Россию по ленд-лизу. По отечественному проекту. Американцам передали чертежи машины, которые русские конструкторы сочинили еще до революции 1917. Вот и стоит на станции Половинная экспонат. Designed in Russian Empire. Assembled in the USA.
Познакомились и с особенностями местного быта. Сигареты в магазинах не продают, зато их можно купить на почте; в отделении связи нет почтовых открыток, но зато они есть в продуктовом магазине :).
Байкал остался у нас в памяти величественным и спокойным. Экскурсовод сказала: «Воды Байкала приворотные. Кто здесь побывал, обязательно вернется». И мы обязательно вернемся! Из планов на будущее: Байкальские дюны, народный музей в Тальцах, на лодке по Баргузинской долине. И Забайкальский национальный парк, куда нам в этот раз не удалось попасть.
Далее мы отправились в Иркутск. Здесь у нас произошла замена в команде – присоединился Володя, он же Бивис. Вот как он вспоминает свою дорогу:
Мое путешествие началось позже остальных. Я вылетал из Санкт-Петербурга в Иркутск, где должен был встретиться с остальными.
Из города на Неве я вез недостающие вещи для нашей команды. Одной из них была сумка. По описанию она должна была поместиться в мой чемодан. Эту сумку я получил в аэропорту непосредственно перед вылетом. Оказалось, что это большая дорожная сумка с жестким каркасом, которая никак не поместится в мой чемодан и наоборот – чемодан упаковать в эту сумку тоже не получилось. Времени на замену уже не оставалось и у меня было два варианта: оплатить еще одно багажное место (что было дороговато для пустой сумки) либо замотать мой чемодан и сумку вместе специальным полиэтиленом (эта услуга предоставляются в большинстве аэропортов), чтобы это выглядело как один багаж. Я подходил к трем разным упаковщикам, и все отказывали, ссылаясь на свои инструкции: «Запрещено так делать».
После этого я пошел на стойку регистрации, где работали две молодые сотрудницы, «включив обаяние», описал свою ситуацию. На что одна из сотрудниц дала мне инструкцию, как правильно смотать сумки, чтобы не возникло претензий, и к какому упаковщику обратиться, сославшись на ее одобрение «запрещенной» операции. Напоследок шепнула на ухо: «Я тебе этого не говорила».
В итоге все получилось, и сумка была доставлена в Иркутск с минимальными издержками. Мир не без добрых людей.
В Иркутске у местных жителей, а равно приезжих – две основные локации для посещения, точки притяжения масс. Это нижняя набережная вдоль Ангары и прилегающий район. Также «Иркутская слобода» – пешеходная зона с обновленными деревянными постройками: кафе-лавками-мастерскими.
Первое впечатление: множество рыбаков прямо в центре города, напротив железнодорожного вокзала. У плотины Ангарской ГЭС стоит ледокольный пароход «Ангара». Он в начале века ходил по Байкалу. Лёд до полутора метров был ему по силам. Этот пароход – пример отверточной сборки царских времён. Его заказали в Англии, по частям привезли сюда (транспортировка заняла год) и уже на месте корабелы из Петербурга (!) из конструктора соорудили судно.
Визитная карточка города – дома с красивыми резными наличниками.
У входа в слободу гостей встречает местный маскот – БАБР. У памятника пояснительная табличка. Бабр – значит тигр на наречии коренного населения. В летописях о геральдическом животном упоминали так «…Кровожадный, сильный и лютый зверь. Он иногда забегает в Сибирь из Китая». В 1686 году Иркутск получил статус города, и тогда же ему были даны печать и герб. «В серебряном поле щита бегущий бабр, а во рту у него – соболь». Эта композиция символизировала своеобразие, мощь и богатство края. Геральдический бабр отличается от настоящего тигра из-за курьёзной ошибки времен Александра II (тогда же родился сказ про поручика Киже). При подготовке проекта указа об утверждении местной геральдики на высочайшее утверждение чиновники сочли, что в заявку из Иркутска вкралась опечатка. Конечно, имелся в виду бобр, писарей не смутило даже то, что на изображении вегетарианец-бобр несёт в зубах соболя. Исправляем: бобр. Государь высочайше утвердил, не вдаваясь в подробности. Ослушаться на месте не посмели, но и жить под знаком бобра сочли зазорным. Так появилась химера: хищная кошка получила перепончатые лапы и хвост, похожий очертаниями на бобровый. На изображении современного герба бабр уже больше похож на куницу, а не на мифическое существо. На гербе Иркутска зверь бежит вправо, а на гербе Иркутской области – влево. Это смута БАБР – БОБР в головах гуляет до сих пор. (см. открытку)
Иркутская область, подарила стране много литературных талантов. Станция Зима – и одноимённый посёлок – родина поэта Евгения Евтушенко. В посёлке Кутулик провёл детские годы драматург Александр Вампилов.
В Иркутской области в 60 км от трассы живут обособленными селениями две группы европейских народностей, которые сохранили язык – вепсы (финно-угорская группа), которые в 1940-х переселены из-под Ленинграда. Также голендры (по вероисповеданию – лютеране). Их миграция была добровольной. Из открытых источников следует, что сейчас почти все жители этих поселений «по паспорту» записаны как украинцы, однако первые поселенцы по документам числились немцами (видимо, сказалась война). Соблюдают самобытные традиции и крепко хозяйствуют. Носят голландские чепцы и немецкие фамилии, молятся по-польски (по молитвенникам – ксеньжкам, от слова «ксендз»), говорят «по-хохлацки».
Проезжали Тулун. Об этом городе узнала вся страна в связи со стихией, разыгравшейся в конце июня 2019 года. От дальнобойщиков ещё на Амуре узнали, что трассу открыли. А то просчитывали запасной вариант – объехать проблемный участок через Монголию. Масштабы опустошения действительно поражают. Местные СМИ говорят, уровень воды был больше десяти метров, сметено построек 9000 с лишком. Мы сами видели и работу МЧС по расчистке и «приплывшие» к насыпи шоссе дома. На некоторых унесенных срубах написано «не разбирать» – видно, хозяин собирается перенести, пересобрать постройку на старом месте.
Движение по Транссибу очень интенсивное – каждые несколько минут состав в одном, другом направлении.
Стояли на переезде с. Тулюшка – пришлось пропускать три состава – два в одном направлении, между ними встречный. Вообще, это единственный переезд, что нам встретился за тысячу километров. Говорят, что к 2022 году и его уже не будет.
Красноярск! Выстрел из пушки раздается здесь в полдень с Караульной горы. Это напомнило нам родной Петербург, где орудие гремит с бастиона Петропавловской крепости. В городе у нас была задача техобслуживания и снабжения, поэтому культурная жизнь ограничилась экспресс-осмотром памятников. Красивая набережная, здесь проложена велодорожка, много скейтеров, велосипедистов – покрытие отличное.
По пути в Кемерово – экзотическая ночевка в монгольской юрте, на охраняемой территории музея-заповедника «Томская писаница». Бытовые условия довольно скромные, зато можно развести костерок и никого нет. И красивая природа придает шарм. На утро выбрались в сам музей-заповедник на осмотр диковинок: древние жилища, ритуальные объекты и даже наскальные рисунки – петроглифы.
За Новосибирском настиг смог далеких лесных пожаров. Солнце было еле видно. Все затянуто дымом лесных пожаров. Всецело можно было ощутить масштабы катастрофы: пожары полыхали в Восточной Сибири, за тысячу километров от нас, а дымом затянуло Западную.
Проезжали город Куйбышев – столица маслоделия Российской Империи. Сливочное масло отсюда экспортировали по России, да и не только – в Европу.
За последние пару дней отмахали немало. Ехали очень резво, видимо, на уровне подсознания уже хотелось поскорее добраться до дома.
Для многих образ Сибири – непроходимая тайга. Это не везде и не всегда так. Характерный для здешних мест пейзаж: равнина, на ней островки берёзовых рощ. По-местному – колки. Они возникают вокруг маленького озерца или болотца. Этот ландшафт получил географическое название – Барабинская лесостепь.
Омск – второй по величине город Западной Сибири, но прошли мы его по касательной, по транспортному обходу. В город, который 1918-1919 годах был ставкой адмирала Колчака – столицей белой России, приедем в другой раз.
В Екатеринбурге не остановиться мы не могли. Посетили пространство Ельцин-центр. Центр Бориса Ельцина – достойный местный дом культуры с множеством мероприятий культурного плана, а также клубов и занятий для детишек, развлечений для взрослых, рестораны и даже ночной клуб.
А дальше – Пермь и всего три ходовых дня. До Питера оставалось 1900 км. На набережной Перми – инсталляция «СЧАСТЬЕ НЕ ЗА ГОРАМИ». Для нас это истинно. Позади уральские горы, мы пересекли Тянь-Шань, горы Амурские, Яблоновый хребет, отроги Саян, Урал. Наше счастье – дом родной, родные и близкие. Гор впереди нет. Счастье наше не за горами.
На больших дистанциях разные источники дают разный километраж маршрута – пробега. Даже разные apps-навигаторы дистанцию прохождения от точки до точки – по одной и той же траектории – трактуют по-разному. Если же включить трекер, то получишь ещё одну цифру (как правило, меньше на 3-5%). Километровые столбы – отдельная песня. Пытались проверить по ним трекеры и получился конфуз. В реальных условиях километр на российских дорогах может равняться и 800, и 1200 метров. Дорожники говорят в таких случаях «рубленый километр». Образуются такие не по головотяпству, а естественным, скажем так, образом. Например, прошли тоннель, спрямили горный серпантин. Или наоборот, построили кольцевую – объезд вокруг города — в итоге расстояние между отправными, крайними пунктами «по трассе» изменилось, а трасса-то длиной может быть больше тысячи верст (мы не раз встречали километровые столбы, на которых цифры четырехзначные!). Менять дорожные указатели на всем протяжении? Переставлять полторы тысячи километровых вешек? Уж нет! «Старые» участки не трогают, просто равномерно разрежают (или сгущают) указатели на построенном отрезке. Вот и получается, километр уже равен старинной версте (1066 метров), а то и того больше. Поверять приборы по километровым столбам – себя обманывать.
На границе Кировской области – новый опыт путешествия во времени. До этого мы раз прошли две границы часовых поясов за один день. Теперь – тоже прибавка два часа, но за раз. Такая разница – два часовых пояса – у Пермского края (Уральское время) и Кировской области (здесь – Московское). Так что с этого момента мы жили в одном времени с пунктом назначения.
Навигатор показывал самую короткую дорогу на Вологду через селение Пречистое. Поначалу мы этот поворот с трассы Киров – Кострома даже проскочили – в лес уходила неприметная грунтовка. Навигатор возражал. Крутанулись – в начале грунтовки этой встал конвой из фур – водители совещались ехать ли в неизвестность: вдруг дорога станет хуже, а ему же не развернуться. Мы же решили рискнуть. Оказалось, грунтовки только километра три, дальше начинается асфальт, не сильно хороший, но всё же проходимый. Но дальше наш путь пошел через Галич (Костромская область).
Старинный русский город был некогда центром княжества, заправлял обширными землями. Сегодня былое значение город потерял. Дорога там не оправдала наши ожидания. Посередине 300 километрового отрезка – город Буй. Километров за 40 до него и километров 40 после него – «военная» дорога, иначе не назовёшь. Ползли по ямам порой 20-30 километров в час. Разбитые дороги, заброшенные деревни, разрушенные здания. Если ещё доведётся идти этим маршрутом, выберем пути через Ярославль, а там – на «платку» до Петербурга. Может, по километрам и длиннее, возможно даже дольше по времени, но комфорт важнее. От Вологды уже ехали по М-8. Трасса отличная, прямо хочется сказать – европейская. Катились, как сыр в масле (особо комфорт ощущался на фоне свежих переживаний от поездки через Галич).
До дома – 642 км. На выезде из Вологды увидели первые указатели на Петербург – конечную точку нашего путешествия.
Вскоре уже пошли знакомые места. Перед Невой глобально расширяют мурманскую трассу. В остальном, вроде, все привычные места-сюжеты. Много раз проходили здесь в рамках Ладога-Трофи. За несколько километров до городской черты города команда издала дружное восклицание: «Ах!». Счётчик километража, который сбросили при старте во Владивостоке, обновился и пошёл по новому кругу – пройдено 10.000 км.
Дома так хорошо: тихо, спокойно, непривычно. Наверное, в путь мы отправляемся для того, чтобы по-новому ценить и любить родной дом.
Автор Никифоров Илья Викторович
Управляющий партнер Адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»
Фото из семейного архива
Хотите сделать следующий шаг в карьере и жизни?
Руководите командой по юридическим, комплаенс вопросам или связям с государственными органами?
Обязательно присоединяйтесь к Legal Executive Assembly, четвертой неформальной встрече топ-менеджеров крупнейших компаний России.
Вас ждет новое полезное и зажигательное неформальное событие!
1-3 октября 2020 года. Radisson Resort, Завидово
Найдем ответы на вопросы:
✔ Как эффективно анализировать и совершенствовать операционные процессы вашего подразделения? Как создавать shares services center из кросс-функций и управлять им? Как повысить ценность функции для внутренних клиентов?
✔ Как выстраивать эффективные отношения с собственниками и CEO компании? Что они ожидают от топ-менеджеров и как контролируют? Как разрешать конфликты? Как усилить влияние на их решения? Какие каналы коммуникации выбрать?
✔ Что помогает топ-менеджерам быть эффективными и оставаться в ресурсе? Как повысить осознанность и управлять эмоциями? Как балансировать профессиональными и личными интересами, разумом и сердцем?
✔ Как и какую карьерную траекторию выбрать? Как расширить зону ответственности, поменять индустрию и сферу деятельности? Как решиться на нестандартный переход? Какие инструменты использовать, чтобы решиться на перемены?
Детали программы, видео и фото предыдущих мероприятий на сайте Legal Executive Assembly 2020.
