Существует множество мнений на тему того, что такое цифровизация. Но ясно одно: этот процесс требует законодательного регулирования. Нужен ли для этого отдельный цифровой кодекс или достаточно включить новые правовые институты в уже существующие отрасли? О соотношении права и цифровизации, об особенностях и о пользе процесса для юриспруденции рассказал Антон Иванов, кандидат юридических наук, председатель Высшего арбитражного суда Российской Федерации в отставке, ординарный профессор факультета права НИУ ВШЭ, профессор-исследователь Digital IP.
— Цифровизация стремительно проникает во все сферы жизнедеятельности человека. Вот процесс добрался и до права. Что такое цифровизация с юридической точки зрения?
В литературе существует много суждений насчет того, что представляет собой цифровизация. На мой взгляд, можно выделить две основные модели. С одной стороны, право уже сформировалось, и тогда цифровизация — это особый способ действия или форма, которые должны применяться в отношении уже существующих норм права. Причем форма особенная, потому что в основе ее лежит двоичный код, который является машиночитаемым. И тогда в широком смысле цифровизация в праве — это все то, что связано с использованием этого кода.
Второе направление предполагает выделение внутри права нечто такого, что будет называться цифровизацией. При этом «старое» право не затрагиваем. Мы должны сформировать какие-то совершенно новые конструкции отношений, которые будут называться цифровыми. И тут возникают сложности, потому что такие конструкции все равно переводят на язык традиционных правовых форм и между ними не возникает консенсуса. Поэтому мне кажется, что перспектива именно у первого подхода. Я думаю, цифровая форма будет применяться к уже существующим нормам, но не исключено создание отдельных подразделений внутри системы права, которые будут специально цифровыми.
— Кто участвует в цифровых правоотношениях? Это все те же физические и юридические лица или к их числу присоединяется кто-то еще?
Всё, что было в праве раньше, всё остается: правоотношения, субъекты права и так далее. Просто к ним добавляется некий цифровой метод или форма. Сегодня существует тенденция к расширению субъектного состава. Но даже не потому, что это связано только с цифровизацией. Мы видим в последние годы разные ситуации, в том числе, например, признание правосубъектности за животными. Так что тенденция к расширению субъектности на самом деле мотивирована не только цифровизацией, но этот процесс ее многократно ускоряет.
— Цифровые технологии во многих сферах уже активно заменяют человека. Искусственный интеллект все ближе и ближе к тому, чтобы стать полноправным сотрудником суда. Готова ли Россия к переходу в «цифру»? Есть ли у этого процесса негативные последствия?
Я думаю, что простые алгоритмы рассмотрения стереотипных споров уже в ближайшее время появятся. И если мы посмотрим на уже существующую практику, то упрощение для мелких категорий дел сейчас без всяких нейросетей и прочих форм приживается, например формы упрощенного производства, приказного производства и прочее. То есть для простых конструкций подобного рода модели в ближайшее время будут внедряться. Более сложные дела с оценкой понятий отвлеченных, абстрактных, связанных с применением норм этики или справедливости, идеей равноправия, искусственному интеллекту поручать нельзя. Людям не нравится, что у них не будет возможности остановить правосудие, которое осуществляется цифровым автоматическим методом, причем независимо от того, штампуются эти идеи людьми или нейросетью. Однако людям нравится, что искусственный интеллект не берет взяток и не подвергается государственно-политическому давлению в тех или иных ситуациях. Это плюс в использовании нейросетей в правосудии. Как это совместить? Использовать в мелких делах, а серьезные — не трогать. Особенно те, в которые вовлечены оценочное категории, требующие осмысления человеческим интеллектом.
— Поговорим о пользе цифровизации. Расскажите об актуальных цифровых технологиях в договорном праве. Возможно ли представить себе юриста без кипы бумаг? Как цифровизация помогает юристам в их работе?
В этой сфере есть темы, которые существенно влияют на развитие договорного процесса, но о них мало кто говорит. А говорят в основном о самоисполнимых договорах. Это соглашения, заключенные с таким механизмом, который предполагает исполнение без обращения в суд и прочих действий. Вы сами инициируете определенную процедуру и добиваетесь своего. Но когда начинаешь рассматривать ситуацию в более приземленном варианте, то получается, что такие договоры применяются в тех сферах, в которых и без смарт-контрактов было самоисполнение. Например, в банковских операциях, когда вы даете поручение банку заранее списать деньги. Хочу подчеркнуть, что для самоисполнения сложных договоров в нашей стране очень много препятствий. Допустим, если в России исполняется 10–15% судебных решений, а во Франции — 60–70%, то идея смарт-контрактов во Франции более реализуема, чем у нас. Исполнение — это очень сложный процесс, на который влияет много факторов, среди которых, например, финансовое благосостояние людей. Цифровизация никак не способна на многие из этих факторов повлиять.
Я считаю, что для договорного права гораздо важнее другое. Во-первых, активно развивающаяся система составления договоров в разных программах в сети. Мне известно в России около 20 организаций, которые предлагают не болванки, а интеллектуально продвинутые системы составления актов. Это более важное развитие идеи договорного права во взаимосвязи с цифровизацией, чем те же смарт-контракты. И во-вторых, это создание цифровых аналогов собственноручного подписания договоров. Мы уже ушли от старого консервативного подхода, который был в 90-х годах: живая подпись и ничего больше. Никаких соцсетей, мессенджеров, так как они не подлежат использованию в качестве доказательств. В этом вопросе мы прошли очень большой путь. Цифровой формат подписи возможен для простых договоров, это очень рационализирует и упрощает деятельность многих организаций, у которых бесконечная бумажная рутина. А что касается серьезных договоров, которые должны быть продуманы и обоснованы — тут никуда не деться. Все равно мозг юриста должен к ним быть подключен. Такие договоры еще долго будут штучными, авторскими и индивидуальными.
— На Ваш взгляд, нуждается ли российское право в создании специального кодекса цифрового права? Или процесс еще не дорос до того, чтобы стать полноценной отраслью?
Сначала нужно договориться о том, какая природа у норм, относящихся к процессу цифровизации. Дело в том, что наша система права сложилась, и большинство уверено, что глобальное деление права на частное и публичное сохраняется. Нормы, касающиеся цифровизации, — они частные или публичные? Видимо, и те и другие по своей природе. Например, ответственность за разглашение персональных данных в форме административных штрафов — это публично-правовая норма. А вот мое право на мои персональные данные — это частноправовая норма, потому что она касается интересов личности, основанных на ее свободе. С одной стороны, мы должны постоянно выяснять природу цифровых норм. С другой же — устойчивого подразделения, называемого цифровым правом, в ближайшем будущем не будет, потому что частноправовые нормы тяготеют к нашему Гражданскому кодексу, публично-правовые — к административному праву. Их можно объединить по какому-то общему критерию, но надо этот общий критерий выработать.
— Чем актуален Ваш новый курс для юристов «Гражданское право и цифровизация»? Какая ключевая идея пронизывает Вашу программу повышения квалификации?
Здесь я во главу угла ставлю гражданское право, а не цифровизацию. Меня интересует следующий аспект: цифровизация влияет на гражданское право, на разные институты, начиная с общих теоретических и заканчивая мелкими деталями. Идея в том, чтобы пройтись по этим институтам и посмотреть, что там цифровизация меняет. Например, с точки зрения форм сделок, фиксации прав, специальных договоров, которые цифровизация рождает. Есть цифровая форма, а есть прежние по содержанию гражданско-правовые конструкции. Форма на них влияет и модифицирует. Нет никаких особенных цифровых прав. Я хочу проявить критический подход к разным идеям в области цифровизации и оценить их на предмет традиционных гражданско-правовых подходов.
Все топовые инхаус юристы, комплаенс и GR директора России и СНГ соберутся 15-18 сентября на Executive Assembly Rebirth.
Каждая новая Ассамблея – это новая планка для нас, и мы хотим, чтобы этот long weekend в будущем вы вспомнили с благодарностью.
ФОРМАТ
- Уникальные обучающая и развлекательная программы
- Разбор реальных кейсов, тренинги, TED-выступления
- Нетворкинг и игра «Квиз, плиз!»
- Музыка, фитнес и мультимедиа
ТЕМЫ
- Как найти опору и где взять ресурсы лидеру
- Как управлять командами и задачами в чрезвычайной ситуации
- Как выстроить процессы в контролируемой лидером функции в турбулентное время
- Как понимать истинную мотивацию других и договариваться с ними
Нестандартный формат, оригинальный подход и интересные локации. Сочные эмоции, яркие впечатления и бесценные инсайты. Даже самые искушённые гости отмечают высокий уровень организации наших мероприятий. Здесь вас ждут реально крутые спикеры и действительно полезный багаж знаний, инструментов и навыков.
Ассамблея пройдёт с 15 по 18 сентября в Arthurs Spa Hotel by Mercure.
Регистрируйтесь прямо сейчас.
Приглашаем юристов, комплаенс и GR профессионалов в наши новые каналы коммуникации.
- Телеграм канал The Paragraph Magazine by Legal Talents – сообщество лидеров юридических, корпоративных, комплаенс и GR команд. Здесь рассказываем обо всём, кроме изменений законодательства
- Телеграм канал Legal Talents – Вакансии и резюме
- Личный канал Ольги Демидовой (юридический хедхантер и карьерный консультант) LegalHolic
- Подбор сотрудников и поиск работы. Если вы ищете людей к себе в команду или вы кандидата в поиске работы, пишите на [email protected]
- Подписка на нашу E-mail рассылку
- Сайт The Paragraph Media
- ВК группа Legal Talents
